Отзыв на дораму Потомки солнца

   Я честно пыталась  оставить своё мнение при себе, пыталась «заесть» другими произведениями, «выкинуть из головы» и т.д. Высказаться пришлось, ибо время идёт, а тяжесть на душе так и лежит.

В нашу эпоху люди каждый день играют во множество игр: одни игры созидательны, другие разрушительны, одни обладают низкой степенью заразности, другие – высокой, одни осознаваемы, другие загнаны в дальние уголки подкорки и не признаваемы. Люди собирают годами свои личины благодаря сотням игр – и из-за личин цепляются за эти игры, даже когда осознают их глупость и разрушительность. Корейский сериальный бизнес любит брать темы как созидательных игр (романтика и добродетельность),  так и разрушительных (месть и деньги). В «Потомках Солнца» зрителям предложили посмотреть на игру под названием война – и посмотреть, на беду, как на захватывающее действо, через розовые очки, что повысило привлекательность в глазах аудитории ценность одной из наиболее опасных и заразных игр, которую только смогли выдумать люди.

Одним из наиболее вредных явления в кинематографе я искренне считаю «романтизацию войны, которая по сути своей лишь боль и мерзость» (с). Не люблю «Спасти рядового Райана» и прочих «Перл-Харборов» прежде всего за размах лживости. Но прощаю американский кинематограф за способность снять картины типа «На западном фронте без перемен» (1930) и «Когда молчат фанфары» (1998). Корейцы, видимо, решили для увеличения продаваемости своего «коммерческого продукта» (с) на тему «поплачь о нём, пока он живой» взять, помимо своих фантазий о войне, проверенные кассовыми сборами голливудские шаблоны - и в итоге привело это к созданию произведения, в котором причудливым образом замешаны элементы правдивые, очевидно ложные, бредовые и скрыто лживые. Редкий случай, но у меня от этого бодро поедаемого блюда получилось нравственное несварение.

Правдивость. Она и была основной приправой, глутаматом, который сделал дораму для меня привлекательной. Правдивость была в том, что потомку кадрового военного судьба идти по стопам родителя в армию, где ждёт его стабильная работа и рост в званиях, если он будет играть согласно правилам системы. Правдивость в том, что хулигану, желающему сбежать от криминальной тусовки, армия поможет выжить, но в обмен на это обяжет его всю жизнь провести в нижних чинах. Правда в армейских порядках, связях, бесконечных рапортах, марафетах перед приездом командования. В том, что ребёнку из страны, находящейся под присмотром «миротворческих сил», внушают страх все люди в военной форме (это зрителю интересно, почему солдат стал наёмником и наркоторговцем, почему местные военные ему продались, почему «миротворцы» США и Кореи негласно поддерживают существующий порядок вещей – а ребёнку до этого нет дела, он при встрече с людьми в форме рискует почками и прочими жизненно важными органами). Правдивость в том, что когда слишком страшно и трудно, то уже смешно. В шуточках и подколах. Ну и в том, что мужчина, внимательно и доброжелательно относящийся к своей женщине, позволяющий ей прямо посмотреть на собственные желания и сделать выбор – признаться или извиниться – крайне привлекателен, тоже правда.

Очевидная ложь. Про защиту детей, стариков и женщин, а также про патриотизм. Люди, играющие в войну, часто рождаются в военных семьях – их судьба связать свою жизнь с убийством. Государство даёт им лицензию на убийство – и только это отличает их от наёмников. Красивые слова помогают сохранять рассудок и оправдываться перед окружающими. Но по факту, дети сознательно оставляются в опасности, когда сверху приходит команда не вмешиваться, и случайно становятся побочно спасёнными во время несанкционированных операций по реализации личных интересов. Корейскими бравыми «миротворцами» ради якобы защиты интересов страны утренней свежести граждане других стран убиваются у себя дома (те самые «террористы», «ополченцы» да и просто случайно попавшие под раздачу, но не в кадр дорамы, не корейские дети, женщины и старики). По факту, основная защита интересов Кореи в дораме заключается в экспорте в чужие края слетающих с катушек вояк, пока на родине они не пошли по стопам капрала Лима, да сохранению статус-кво с ближайшими северными родственниками.

Бред. Готовность военных пустить в расход медика – это не что иное, как бред. Если такие ходы используются в сценарии, то в аннотации к произведению следует указывать жанр фантастика. Последний человек, которым пожертвует солдат – это медик, даже «вражеский». И дело не только в том, что медик зашьёт солдата, а в том, что он является силой, противоположной по действию убийству – т.е. он осуществляет функцию равновесия, лечением душ и тел он компенсирует наносимый солдатом ущерб. Недаром так часты браки военных и медиков – в таком супружестве у военного больше шансов сохранить рассудок, т.к. он начинает видеть рядом с собой не только Смерть, но и надежду на Жизнь.
Ну и бред, конечно, наезды пациента на молодого врача, который не остался помирать вместе с ним. Просто потому, что есть только одна профессия, в которой по правилам игры человек обязан при неудачном стечении обстоятельств умереть вместо другого – это телохранитель. Остальные рискованные профессии предполагают, что человек имеет возможность умереть, спасая, защищая или вместо другого, но тогда эти люди совершают подвиг,  добровольно выбирая разменяться своей жизнью с другим. Врач не обязан умирать вместе с пациентом, особенно в ситуации, когда в нём проснулся животный ужас. Понятное дело, что в Корее нет землетрясений, и корейским сценаристам просто не доводилось прочувствовать, как тело само несётся наружу из разрушающегося здания, но клятву врача они могли хоть прочитать и понять, чего там точно нет.

Скрытая ложь. Когда пацана зазывают в солдаты, ему много рассказывают о том, что в этой игре со смертью есть правила, есть возможность стать героем, победителем, настоящим Намджа, есть возможность проиграть. Ему говорят, что он своей кровью и жизнью защитит важные ценности и Родину. Но ему никогда не скажут, чем он будет платить за эту игру.
Совершая убийство, человек не только заставляет преждевременно расстаться чьи-то тело и душу, его собственная душа подвергается физическому разрыву. Эту боль можно ощутить, убив даже бабочку – да, скорее всего, она будет на уровне неприятного ощущения, но она проявится. Убивая человека, человек переживает огромную боль и ужас – недаром «в первый раз» так выворачивает – потому что ощущает, как рвётся его собственная душа, умирает сам, переходя черту. Солдатику парят мозги, внушают, что это нормально, что это пройдёт. Конечно, боль  потом чувствуется меньше, но не потому, что что-то меняется в процессе или образуется привычка. Нет, от души остаются ошмётки, отмирают эмоции, внутри человек превращается в растрескавшуюся пустыню – и человек уже не позволяет себе чувствовать, потому что слишком близко подходит к пониманию, что было большой глупостью вступить в эту игру под названием война. Его глаза чернеют, свет гаснет. Не бывает сияющих убивающих солдат, как Сон Джун Ки – у «миротворцев» совсем другие глаза, особенно, после окончания схватки, когда отступает зверь.  Выйти из игры можно только умерев, потому что появляется чёткое понимание, что такой, как ты теперь есть, уже не имеет права на жизнь, что ты уже не человек. И пока животных инстинктов хватает для защиты тела, солдат живёт, как только сдаётся – погибает. В периоды между схватками он существует, ожидая времени умереть.
И даже счастливо дожив до пенсии, вернувшись к «нормальной жизни» бывшие солдаты часто начинают страдать расстройствами психики и болезнями головного мозга: потому что их ум и душа знают совершенно противоположные  установки, потому  что нельзя полностью обмануть себя. И даже, родившись в следующей жизни, бывшие солдаты подспудно помнят, что на самом деле означает война.

Через неделю 9 мая. Для меня одной из Побед наших солдат было то, что немцы, бежавшие на запад из страха перед местью нашей армии, через несколько недель начали возвращаться. Что что когда был отдан приказ не трогать население Германии, сотни тысяч наших солдат смогли выйти из игры – и не мстить за наполовину уничтоженных жителей Беларуси, Украины, Восточной и Центральной России, за миллионы сирот, разрушенные семьи и дома, погибших товарищей и пережитый ужас. Они смогли выйти из этой игры, подарить нам мирное небо над головой и возможность никого в этой жизни не убивать, сохранить тепло и целостность наших душ.

Наверное, именно поэтому мне трудно молчать, когда корейские производственники выбрают пойти по стопам бравых американских коллег и создают коммерчески успешную ложь на очень опасную и заразную тему. Когда Китай решает поддержать  эту игру и переснять дораму. Когда ради рейтингов, наград и денег в очередной раз обманывают молодых пацанов  тем, что женщины готовы восхищаться полуголыми торсами служивых, что к погонам и оружию в комплекте прилагаются  крутые навыки, и прочими заманухами. Это ложь весьма рискованного характера –  однажды обманутые мальчики вернутся, и «кто-то будет тихим, а кто-то не захочет расстаться с оружием» (с) - и всему обществу уже придётся сыграть в войну, правда, уже по настоящим правилам.