Отзыв на дораму Клятва

Очень точно выставлен жанр “кинофантазия”: «Клятва» - это фильм-впечатление, фильм-картинка, который с начала и до конца прямо-таки бомбардирует зрителя невозможно-сказочными, аляповато-прекрасными образами: лепесток вишни в луже крови, принцесса-птица, взмывающая из клетки, алые доспехи, настолько прекрасные и яркие, что пчела принимает их за цветок, бегущее со сумасшедшей скоростью время.

Несмотря на то, что это китайский ответ Западу в стиле “и мы могём блокбастеры снимать”, загадочная восточная душа чувствуется в каждом кадре. Ни с одним западным фильмом его перепутать невозможно, и дело совсем не в разрезе глаз актёров. В этой фентэзийной кутерьме с корявой компьютерной графикой чувствуется дыхание древнего мифа, старинной сказки… которая, как оказалось, действительно положена в основу сюжета.

У меня в голове не укладывается, как из крохотной танской новеллы вырос чуть ли не самый дорогой фильм китайского кинематографа. Судить о промежуточном звене, романе P’ei Hsing, возможности нет, так как он не переведён, а вот новелла – вполне себе да, и представляет большой интерес. Если вкратце, то в ней куньлуньский раб с кожей чернее ночи выкрадывает для своего молодого господина прекрасную девушку, которая заперта в дворце высокопоставленного министра. Он быстр, ловок и очень находчив, ему ни высокие стены, ни хитрые загадки нипочём. Влюблённые воссоединяются, да вот только все начинают побаиваться раба… потому что он, похоже, не совсем и человек.

Здесь же таинственный раб, привезённый из-за гор Кунь-лунь (иными словами, с края света), становится протагонистом. Вот это выверт! Это примерно как если бы у нас в фильме Серый Волк внезапно перекинулся гарным парубком и сказал: «А знаешь, Иван-царевич, кто королевну спасает, тот её и танцует. Так что спасибо, мы дальше как-нибудь без тебя».

Но только ли это история о том, как одна красавица запуталась в трёх соснах двух мужиках? Быть может, это ещё и напоминание о том, что мы все родом из детства? В фильме практически нет героев без прошлого. Воспоминания вытесненные, потерянные и воспоминания болезненно яркие алой нитью связывают в повествовании одно с другим. И пусть прошлое персонажей довольно карикатурно и схематично, посочувствовать им несложно. Враги сожгли родную хату – сколько веков этому ходу, а всё равно вышибает слезу. Бережно лелеемые обиды пети на человечество, потому что одна маша коварно отобрала совочек и разрушила куличик, смотрятся со скептической улыбкой, пока не вспоминаешь название фильма.

«Клятва». Здесь слова – не ветер и имеют особую власть над всеми героями. Само обещание не приковывает человека наручниками к батарее, но подводит его к выбору: выполнить или обмануть. А тот, кому клянутся, может поверить – или нет. Ложь крупная и мелкий обман будто складываются на весы каждого, что находит своё отражение в судьбах персонажей, спутанных между собой. Слова имеют силу вызывать любовь – как тонкий стилет, проходят между доспехами равнодушия и чёрствости и остаются в сердце кровоточащей раной.

Возможно, это сказ о том, сколько кипиша может навести одна скучающая богиня? Это уж точно. Богиня Маньшен, пусть и не появляется часто, явно дёргает героев за ниточки всю дорогу – даже тогда, когда всё выходит за рамки сценария, ведь и это предусмотрено. Я прямо так и вижу, как она сидит за кадром и жуёт божественный попкорн, на всё представление глядючи. В жизни сценариев много: как знать, какой фортель выкинет человек и изменит ли русло своей судьбы. Но с высоты птичьего полёта видно лучше, а богиня прекрасно умеет передвигаться по воздуху. 

Впрочем, как и больше половины героев. Перед нами эпическая поэма «Ночной кошмар Ньютона, или гравитация заплакала и ушла в соседний павильон»? В том числе. В основном встречается подвид «летун воюющий», шоб боёвка выглядела понапряжённее, - и это работает! Стремительные, танцующие схватки выглядят фантастично красиво. Но бывают и чисто мирные «летуны» – как например, взлетающая над крышами Запретного города узница, распахивающая руки-крылья навстречу рассвету.

Половину фильма раба было непросто разглядеть за патлатой шевелюрой, но как только между нечёсаными прядками просвечивали глаза – всё, держите меня семеро. Они необыкновенно преображают всё лицо, овещают его. У Кунлуна глаза чистые, как вода, очень нежные. Полные преданности и любви. Это, наверное, воплощение потаённой мечты любой женщины – чтобы хоть раз кто-нибудь ТАК на неё посмотрел. Чтобы в бушующий огонь и ревущую воду за неё – ни разу не поколебавшись. Казалось бы, такой взгляд забыть невозможно… или…? Я аж за сердце схватилась, когда посмотрела фильмографию актёра и увидела «Достоинство Джентльмена». Заглавная роль, между прочим. Как, Чан Дон Гон, ты ли это? Два же абсолютно разных человека: язвительный архитектор, что сшибает гордо поднятым носом лампочки, и робкий, любовью ужаленный невольник, не знающий ни себя, ни своей родины. А потом как-то пришло на ум общее место – оба героя на самом-то деле романтичны по самое немогу.

Алый генерал Гуанмин, имхо, яркий пример того, что любовь зла. Ох уж эти тараканьи усишки... Фанфарон такой, весь из себя герой, посмотрите, кто на коне – я на коне. Самомнения выше крыши императорского дворца. В нём много той безрассудной, удалой храбрости, что окутывает некоторых воинов, как магнетический ореол – ни шальная стрела их не возьмёт, казалось бы, ни сабля не заденет. Широк человек, я бы сузил. Но генерал именно что человек из плоти и крови, со слабостями, с пороками – и наверное, тем ценнее благородство и сила духа, которые нет-нет да в нём промелькнут. Интересное дело, но актёр действительно похож на воинственного мужа с какой-нибудь древней японской гравюры. Лицо, каких сейчас не носят.

Принцесса Чиньчен сломала мне мозг своими поступками. Сердце красавицы склонно к измене и перемене, как ветер мая… Неприкаянная душа, которая ищет именно то, что она не сможет получить никогда, - ну, когда рак на горе свистнет. Но эта мадам, похоже, действительно рассчитывала на то, что оно как-нибудь обойдётся и кто-нибудь подкинет раку пособие по игре на флейте! Ну, пока дышу – надеюсь, как говорится. Если от её линии поведения хочется прикрыть глаза фейспалмом, то, глядя на прекрасное, как луна, личико Сесилии Чен начинаешь понимать, что это не самая хорошая идея. Лучше смотреть, а то ни дай Боже пропустишь чего. С принцессой связано большинство самых поразительных в своей красоте моментов фильма. Например… Она сбрасывает с алебастровых плеч одно из своих покрывал, оно трепещет на ветру, точно крылья бабочки. Обольстительная улыбка - и у целой армии солдат в зобу дыханье спёрло. Торжество Красоты, китайская Саломея.

Северный князь Вухуан весь тонкий, острый, на лезвии веера. Парикмахером у него работает не кто иной, как Эдвард Руки-ножницы, наверное, потому что его причесоны – это безумный авангард, голубая мечта птицы-наседки. Но всё равно хорош. Его не могут испортить даже перьевые манжеты… Или это часть его обаяния? Николас Цзе нашёл странный, но баланс между царственной вальяжностью и невротической напряжённостью. Его золотые «указки» - прелестный способ общаться с плебсом. Та, что с большим пальцем меня так и вовсе убила.

Кажется, это был первый азиатский фильм, который я посмотрела. Не поняла тогда ровным счётом ничего, но очень впечатлилась буйством красок на экране и… нежностью. Наивностью изложения. Запад всё-таки так не снимает. Если говорят, что красота – обещание счастья, то эта неидеальная, но всё же чарующая сказка мне пообещала приоткрыть дверь в дивный новый мир дорам. О, как незаметно течёт время за их просмотром! Склоняюсь в благодарном поклоне.