Отзыв на дораму Поразительное на каждом шагу

"Алое сердце", или "Поразительное на каждом шагу" — дорама, поразительная во многих отношениях. И первое, что в ней поразительно — это резкий контраст между внешней оболочкой и внутренней сутью. Внешне это — романтично-приключенческая история, сочетающая фантастическую идею с качественным воспроизведением обстановки исторической эпохи, это дорама, в которой создан целый мир, вплоть до мельчайших подробностей, где на каждом шагу — поразительная красота, вызывающая глубокое уважение к огромному труду операторов, костюмеров и декораторов. Это — оболочка. А под ней, как под слоем прозрачного "хрустального" лака — безнадёжно тоскливая, наполненная сдавленным протестом, душераздирающе жестокая в своей правдивости повесть о том, как бессмысленно несправедливо и бесчеловечно до полного идиотизма было устроено древнее общество, о том, какое, мягко выражаясь, невесёлое место — дворец, жизнь в котором, и без того по сути своей тяжёлая, извращена до крайности по сути совершенно ненужными для дела управления государством порядками, с которыми соглашаются все, хотя всем от этого плохо, и о том, как глупо мечтать о красавце-принце, полагая, что с ним может быть идеальная любовь и безоблачно-счастливая жизнь... или, на худой конец, хоть высокая романтика. Здесь на каждом шагу — поразительная трагедия, в которой все жертвы, и нет ни одного героя…

И всё же очень многие зрители любят эту дораму — за силу воздействия. В ней создан целый мир, в который погружается зритель. Она — как застывший взгляд на картину тех времён, когда душа, с одной стороны, кричит: "Ведь так НЕЛЬЗЯ!", а с другой стороны, не знает, что со всем этим делать... Как привидение невинно погибшей, эта дорама встаёт перед зрителем, и задаёт каждому свой нерешённый вопрос, на который не знает ответа, и даже если он отвернётся, застревает в памяти и бередит душу.

"Алое сердце" — дорама о том, что какой бы ни была далёкой от идеала современная эпоха, всё же наша жизнь в ней гораздо чище, свободнее, разумнее и справедливее, чем жизнь в древнюю эпоху, в особенности, во дворце.

Многие зрители, любящие "Алое сердце", отправляются смотреть "Веру", и многие зрители, любящие "Веру", идут знакомиться с "Алым сердцем" — в надежде встретить нечто подобное своей любимой дораме. Но надежды их напрасны: эти дорамы, обе очень мощные, совершенно противоположны друг другу. "Алое сердце" — это "Вера" наоборот.

Главная героиня "Алого сердца", в начале своего пребывания во дворце — "бесстрашная тринадцатая сестра", не выдержав тяжести строгим корсетом сдавливающей дыхание атмосферы дворца, оцепенев перед зрелищем железной системы рабства, сковывающей всех сверху донизу, от бесправных до власть имущих, от презренных до почитаемых, будучи не в состоянии принять эту систему, как должное, и в то же время, не в силах противостоять ей даже в душе, постепенно слабеет, тускнеет, бледнеет, болеет душой и телом, и в конце концов умирает от чахотки, потому что в этом мире её свободолюбивой душе, её алому горячему сердцу нет места.

В сердце главной героини две половины, в ней словно живут две души — Жо Си и Чжан Сяо. В одной половине есть покорность, смирение и слепое почитание — и поэтому она с самого начала, ещё будучи непокорной внешне, уже с уверенностью думала: "История есть история. Нравится она мне или нет, её нельзя менять.". А когда испытала на себе жёсткую систему дворца, со вздохом сказала: "Я привыкла думать, что я хозяйка своей судьбы. Но теперь я поняла, что это судьба управляет мной, и я перед ней бессильна." Чжан Сяо смирилась с участью Жо Си. Смирилась тогда, когда у неё ещё оставались шансы хоть что-то изменить. Отказалась менять историю тогда ещё чуждого ей мира. В ответ на это чуждый мир изменил её. И когда этот мир стал для неё родным, когда она, вольно или невольно, отдала сердце людям, в нём живущим, когда ради них ей отчаянно захотелось изменить хоть что-то — она уже не смогла ничего сделать. Время было упущено. Да и её душевные силы, и без того не выдающиеся, вполне обыкновенного уровня, стали иссякать тем больше, чем чаще она смирялась с тем или другим правилом дворцовой системы. Трагедия постепенно стала обретать закономерность и безысходность.

Но в то время, как одна половина смирилась, другая половина не хотела, не желала, — да нет, просто не могла мириться. Во второй половине жили свободолюбие, доброта, светлые мечты, самостоятельность, и неугасимая память о том мире, в котором она когда-то родилась, выросла, жила и который так внезапно потеряла. И поэтому непокорная Чжан Сяо, своенравная Жо Си дружила с кем хотела и любила кого хотела, не обращая внимания на суровый глас системы, на чёткие границы, разделяющие людей на "свой круг", "противный круг" и "массы недостойных внимания". Она с риском для жизни и с опасностью для здоровья то пыталась найти способ вернуться в свой мир, то прятала у себя благородных нарушителей, то стояла на коленях под ледяным ливнем, умоляя спасти невиновного. Вторая половина души проявляла себя таким образом очень редко, но ярко. "Я должна умереть, чтобы жить." - эти слова можно назвать её девизом. Она согревала души всех соприкасавшихся с ней людей, но так и не смогла никого спасти — ни от внешних опасностей, ни от их собственных губительных заблуждений.

Вторая половина была недостаточно сильна, чтобы перебороть первую, но не настолько слаба, чтобы исчезнуть бесследно. Непокорность пополам с покорностью, свободолюбие пополам со смирением смешались в душе Чжан Сяо‑Жо Си и тащили её в разные стороны. Нет ничего болезненнее, чем "стоять на двух лодках", не делая однозначного выбора. Смирение и покорность усугубили трагедию и сделали её безысходной — непокорность и свободолюбие ускорили конец и сделали его неизбежным.

Главная героиня "Веры", в начале своего пребывания в древнем мире — хоть и с характером, но привыкшая строго подчиняться системе, не вмешиваться в то, что не входит в круг её обязанностей, и заменять совесть законопослушанием, хоть и решительная, но испытывающая естественный страх перед опасным и непонятным, — под влиянием новых людей, с которыми свела её судьба, новых обстоятельств, где ценными или не ценными становятся совсем другие вещи, новых событий, когда нужны совсем другие человеческие качества, постепенно отогревается, пробуждается, и становится такой, какой она была по своей настоящей сути, в глубине своей души — честной, доброй, ответственной, сочувствующей, бесстрашной — словом, такой же, как и её любимый, чью сильную и чистую, но замёрзшую от горя душу она отогрела и пробудила, помогла ему стать самим собой, по-новому взглянуть на мир и вернуться на должное место в жизни, — туда, где он был необходим стране. Как поётся в песне из дорамы "Дневник ночной стражи": "Любовь! Хочу быть собой! Помоги!"

В "Алом сердце" любовные треугольники — на каждом шагу. Один умный человек в глупую минуту сказал, будто в любовном треугольнике всегда один угол — тупой. На самом деле как раз наоборот: в любовном треугольнике всегда один угол острый. Острый, как нож, вонзившийся в сердце. И это в лучшем случае. В худшем случае острыми становятся все три угла.

В "Вере" любовных треугольников вообще нет — ни на первом, ни на втором плане. Есть только треугольники стремлений в человеческой душе и треугольники власти в государстве. Треугольники, острые со всех сторон — до тех пор, пока не решён вопрос, пока не сделан выбор, пока не совершён решающий шаг, — который совершить не так-то просто, и это требует длительной подготовки, но после него колючий треугольник превращается в стремительную прямую.

Любовь "Алого сердца" и "Веры" разная. И вопрос об ответственности за свои поступки перед историей, о праве вмешиваться в то, что происходит у тебя на глазах, решается в двух дорамах совершенно по-разному.

В главном треугольнике "Алого сердца" — два принца-соперника в борьбе за трон и в любви.

Восьмой принц, по прозвищу "Благородный". Он по закону имел право заводить столько жён и наложниц, сколько хочет. А по дворцовым обычаям и подавно считалось: "Иметь двух жён — для мужчины это неприлично, как сказал один турецкий султан." Однако восьмому принцу хотелось найти одну-единственную — настоящую любовь. Но делать он этого не умел, а его дворцовое воспитание тем более не могло в этом помочь. Влюбившись в девушку, свободную и счастливую, непохожую на либо злых, либо подавленных женщин дворца, он, как прекрасную бабочку, схватил её грубой рукой... и обломал крылья. Всю жизнь потом чувствовал себя виноватым. Пробовал и завести наложниц — одну, потом другую. Но разочаровался в обеих. Когда же он наконец нашёл свой идеал (Жо Си) и, казалось, обрёл взаимную любовь — она с ним поступила жестоко и равнодушно, думая лишь о своих чувствах и спокойствии своей души. Так же, как и он когда-то со своей первой любовью. Я понимаю её чувства, её страх будущих страданий и возможной казни (хотя разве не она считала: "один шанс против двух, что смерть здесь вернёт мне жизнь в моём родном мире — значит, стоит попробовать!"), понимаю её нежелание брать на себя ответственность за судьбу государства — дело, в котором она не разбирается и потому боится сломать что-нибудь важное (хотя разве возможно не влиять на то, с чем постоянно соприкасаешься?). Но всё равно так нечестно!

Далее я обосновываю свой взгляд конкретными доказательствами. Если вы не хотите до просмотра узнать ход сюжета в этом отрезке — просто пропустите один абзац.

1) Пока он был ей безразличен, она подумывала, а не предупредить ли его об опасности, но — "История есть история, пусть всё идёт своим чередом, суждено умереть — пусть умирает". Она думала о нём только как об исторической фигуре, а не как о живом человеке.
2) Когда понравился — она позволила себе расслабиться и, как лодочка без руля и без ветрил, поплыла на волнах чувств: "Я тебя люблю", объятия-поцелуи-обещания, — не думая о том, что она привязывает его сердце к себе, что это неизбежно скажется на всём его поведении, а значит, и на истории. Об истории уже не думала. Не думала и о своём возлюбленном, как о живом человеке, которому может быть хорошо или больно. Он был просто отрадой в её невесёлой жизни, светлым лучом, в чём-то даже идеалом, но об ответственности за его судьбу она не задумывалась.
3) Затем, осознав, что теперь история зависит от неё и нужно сделать выбор, она решила махнуть рукой на историю и поступить по-человечески — защитить его. "Я переживаю за тебя, поэтому не ходи туда, где тебе грозит гибель, ни за что не ходи, откажись... или я от тебя откажусь!". Он так и не понял её объяснений, почему нельзя? Он восьмой принц государства. Судьба государства зависит от того, кто будет сидеть на троне. Теперешний наследник престола никуда не годится. Четвёртый принц хочет и может занять место наследника, но восьмой принц по определённым причинам не считает, что четвёртый принц сможет управлять как следует. У восьмого принца свои взгляды на управление государством, и способности есть. Так почему нельзя?! Это ведь не только его личное дело, это вопрос о дальнейшем жизненном пути государства! И почему она так уверена, что он погибнет? Этого восьмой принц не мог понять.
4) Он не понял её, и уговаривал передумать. И тут она заявляет: "Раз ты так твёрдо решил пойти туда, где погибнешь, я не собираюсь надрывать из-за тебя сердце. И умирать вместе с тобой, когда тебя настигнет неизбежная кончина, я тоже не хочу. Я больше тебя любить не буду, прощай". Это как называется?! Она думала о своих чувствах, а не о его судьбе и его разбитом сердце. Она была не уверена в том, что права, пытаясь спасти его вопреки истории. Это не любовь. Ей было очень хорошо с ним, но сильная симпатия и настоящая любовь — это разные вещи.
5) Несмотря на свои взгляды на ненарушимость истории, она всё-таки немножко предупредила его, назвав имена будущих врагов. "Уж коли окунулся по уши — так и маковку туда ж!" Почему она не захотела быть его помощницей и советчицей всю жизнь? Не обязательно женой — да хоть тайной возлюбленной, шпионящей за его врагами. Кто знает, может быть, ей удалось бы его спасти или хоть отсрочить его трагический конец...

Перед ней встал выбор — а она его так и не сделала. Верила в неизбежность судьбы — и в то же время не верила на самом деле. Временами боялась, что стоит ей хоть что-то предпринять — и последствия, меняющие всё будущее государства, обрушатся лавиной — а значит, нельзя ничего менять! А временами вздыхала, считая себя бессильной и думая, что какие бы героические усилия она ни предприняла, всё равно ничего не изменится — значит, и пытаться не нужно. Её сковывал страх. Не страх перед ответственностью в чистом виде (цинично-равнодушной она не была) и не страх перед смертью (иногда ей бывала свойственна каскадёрская рисковость и даже авантюризм), а не основанный ни на каких конкретных причинах страх душевно подавленного существа. У этого страха есть второстепенные поводы, но нет никаких внешних причин, нет рациональных оснований. Это просто состояние души. У него есть причины, но они чисто внутри-душевные, никак не связанные с внешним миром. Она боялась, сама не зная чего. Она просто боялась сама сделать выбор — и так и не сделала его... В этом живом мире она приняла роль призрака, миража, человека словно бы несуществующего. Но, оставаясь человеком, не могла не переживать за происходящее — и получила полную меру последствий своей отстранённости.

Четвёртый принц. Тот, кого она по-настоящему полюбила вопреки всему... и которому не отказалась, а просто не смогла помочь. Она согрела его душу, но не изменила его. Ей уже не хотелось оставаться в стороне, не хотелось быть миражом — ей хотелось жить и влиять на жизнь. Но проторённый путь так просто не изменишь. Всё было против — и имперские законы и обычаи, традиции и порядки, и властный, своенравный характер четвёртого принца, который хочет владеть всем, но никому, даже любимой, не даст управлять собой, и её собственный характер, вольнолюбивый наполовину, наполовину смиренный. Ей не хватило сил. Она ничего не изменила ни в истории, ни в четвёртом принце. Согрев его жизнь, она замёрзла в его холодных руках, оставив ему боль и тоску. 

В "Вере" есть жестокость и несправедливость, и борьба с ними, но здесь нет места бессмысленности. Даже дворцовые порядки существуют здесь в урезанной форме — не из идеализма, а просто потому, что путаться в лишних условностях, когда речь идёт о жизни и смерти твоей, твоих любимых и всего государства, просто некогда! Не до пустяков — выжить бы и победить бы!

И судьба хоть и сурово неумолима, но отнюдь не бессмысленно болезненна. Она не забрасывает человека в другую эпоху просто так, словно по ошибке, вопреки законам. Каждый человек в жизни для кого-то и чего-то необходим, каждое событие — это урок, и у тебя всегда есть право выбора, по какому из предопределённых путей пойти. Ын Су попала в древний мир не для того, чтобы быть безмолвным свидетелем, живым миражом, и не для того, чтобы разрушить всё, что было, и перекроить историю по-новому. Мир — целое, и жизнь в нём течёт по закону. Судьба ввела Ын Су в прошлое для того, чтобы то, что должно произойти в истории, смогло сбыться. Но у судьбы не бывает одного чётко предписанного пути — путей несколько, а люди делают неизбежным один из них. У Ын Су всегда был выбор. И каждый раз, как она пыталась стоять в стороне, не решаясь принимать на себя ответственность за ход истории, каждый раз, как она думала не о законах справедливости, а о том, где её место — каждый раз она обнаруживала, что от её смиренного бездействия и покорного невмешательства история сворачивает на какой-то совсем не тот путь, не прописанный в учебниках, и гораздо худший, на котором жизнь её любимого, друзей, короля, и всего государства стремительно сокращается и несётся к трагическому концу прямо на её глазах. У Ын Су хватило мужества осознать, принять и вынести на своих плечах ответственность и за любимого, и за историю.

"Алое сердце" — это не желающее угасать болезненное эхо прошлого. "Вера" — это долетевший сквозь пространство времени мощный зов будущего.
"Алое сердце" размышляет о прошлом. "Вера" работает на будущее.

Дораму "Алое сердце" весьма советую посмотреть тем, кто привык думать, что нынче нет никакой справедливости, что все слова о свободе личности в нашем мире — ложь. Тем, кто привык в своих мечтах предполагать, будто все настоящие мужчины остались в древних эпохах, и что настоящую возвышенную любовь следует искать во дворцах с красавцами-принцами. Эта дорама раз и навсегда развеет все ваши иллюзии. И вы почувствуете, что по сравнению с этим залитым то слезами, то кровью бредом, ваша судьба — это самый настоящий идеал. И, возможно, поймёте, что создавать счастливую жизнь и искать настоящую любовь надо сейчас, в наше время, как бы это ни было трудно, а не искать её где-то в романтических древних дворцах, как ту чёрную кошку в тёмной комнате, особенно, когда её там нет...

Если только вам по душе такая встреча с призраком погибшей любви из далёкого прошлого. Если только вы согласны вместе героями дорамы прожить кусок вашей жизни в тюрьме, где решётки позолочены и увиты розами, где идиотские в своей жестокости и совершенно ненужные государству порядки искусно оправдываются, наряжаясь в одежды Священной Воли Небес, где нет чёткого разделения между тюремщиками и заключёнными — все без исключения тюремщики по сути своей являются заключёнными, а очень многие заключённые по совместительству работают тюремщиками. Если всё это вас устраивает — флаг в руки и счастливого пути!

Однако, если у вас настал период депрессии, и вам захотелось утешиться или просто скрасить свою жизнь романтической фантазией — не смотрите эту на-луну-завывательную трагедию, хуже будет! Это не тот фильм, от которого хочется жить. Если вам нужно убедиться в том, что и в более тяжёлых и жестоких условиях, чем ваши, люди могут жить и бороться, в чём-то побеждая, а в чём-то оказываясь разбитыми, и что вам грех жаловаться, ибо бывают трагедии и хуже вашей — лучше направьте свой путь на просторы "Королевства ветров" или во дворец "Императрицы Ки". Если же вам, наоборот, хочется увидеть возвышенную и чистую любовь вопреки всем препятствиям, шуструю жизнерадостную главную героиню в роскошном дворце рядом с прекрасным принцем или королём, туго запутанный клубок дворцовых интриг, который хоть и с огромным трудом, но успешно распутывается в конце дорамы, жизнеутверждающую комедию с тяжёлой трагедией пополам, и счастливый конец — познакомьтесь с прекрасной "Дон И" или миловидным "Светом луны, очерченным облаками". Кстати, в отличие от "Света луны" — просто обаятельной романтической фантазии, "Дон И" вовсе не легковесна и по-своему правдива: так не было в реальной истории, но так могло бы быть, если бы собрались вместе такие достойные люди в таком качестве и количестве. Сказка не говорит о том, как БЫЛО, — у неё другая задача. Она делает то, чего не может сделать реалистичная трагедия: она напоминает о том, что мы всё время забываем, — о том, как ДОЛЖНО БЫТЬ.