Отзыв на дораму Хон Гиль Дон - Легенда о честном воре

От «первого среди равных» к «первому среди людей».

Татьяна Симбирцева. Владыки старой Кореи.

Обычно я не пишу рецензии, но читаю. Не для того, чтобы оценить желание посмотреть что-либо, для этого мне достаточно включить видео. Читаю в поисках единомышленников.

Но… вот здесь случайно прочитала упоминание об Иль Чжи Мэ, причём как о первоисточнике, хотя этот сериал был показан позже, чем Хон Гиль Дон. 

И поскольку считаю, что Хон Гиль Дон совершенно о другом, хочу поделиться мнением.

Убеждать в достоинствах дорамы я никого не буду, их видно и так, а шанс был дан всем. Поэтому сегодня – о мыслях. О глубоких темах для размышления, поднятых, одними из лучших сценаристов Кореи, признанных и народом, и критиками, сёстрами Хон.

Основной темой и сутью всех сагыков всегда был и остаётся «путь Вана» (ван – король), то есть становление власти.

Это главное. Это ядро. Всё остальное лишь вращается вокруг престола, короля и принца, как планеты вокруг солнца, по чётко очерченной сценаристами орбите.

Вечная борьба за власть в Корее... каждую секунду коронованная особа должна сражаться, даже если это всего лишь мальчик, тем более, если сирота. Заговоры, засады, народные волнения, смуты, бунты. Бессмысленно и беспощадно.

У ванов злая судьба, лишающая совести, насаждающая зависть, жестокость, злобу, от которой сходят с ума, как правящий король. 

Причём, ван изначально не мыслился как абсолютный правитель, и вопрос в том, кто именно, с помощью чего и в какой мере может ограничивать его власть, был подоплёкой почти всех значительных событий политической истории Кореи.

В дораме Хон Гиль Дон мы наблюдаем два совершенно разных вана: один, старший, уже выбрал свой путь власти (от слабости или силы?), второй, молодой, уверенно к этому идёт. А может и не уверенно, а может и не совсем своим ходом. Есть ещё таинственная мадам N. Заботливая опекунша или расчетливая пешка в большой игре?

Совершенная игра актёров, воплотивших образы обоих ванов, приводит в восторг. Опытный Чо Хи Бон со стопроцентной достоверностью демонстрирует трагедию своего персонажа. У меня этот персонаж вызывал почему-то сочувствие. Наблюдая за ним я неизменно испытывала чувство сострадания, несмотря на…

Молодой Чан Гын Сок, ничуть не уступая в мастерстве, точно передаёт одиночество принца, верной дорогой идущего по его трагической судьбе не к…, но от…

Путь вана.

Он труден, жесток, азартен. Можно ли стать человеком на этом пути?

Сможет ли он остановиться над пропастью? И сможет ли остановить тех, кто неумолимо несётся к ней?

Как не ответить жестокостью на жестокость? Остаться милосердным? Пойти навстречу загнанному в ловушку врагу?

Особенно, если ты просто печальный ребёнок, который хочет быть человеком, жить, любить, смеяться, как обычные люди, брать ответственность. Просто ребёнок, запутавшийся и трогательный.

И здесь я впервые поняла, насколько прекрасен Гын Сок. И не своим милым личиком – губки бантиком, бровки домиком, и не длинными локонами, как обычно в сагыках, накладными, но всегда покоряющими женские сердца.

Он прекрасен каким-то совершенно волшебным магнетизмом во взгляде, в осанке, в походке. Мукой в глазах. Парадоксальным сочетанием беспечности, бесстрашия и бессилия на детском лице, но в то же время мощного мужского начала на пути ожесточения и жертвенности. Жертвенности пешками. Жизнями. Только чужими. Ведь даже собственная жизнь ему не принадлежит. 

И он жертвует со слезами на глазах, стоя на краю пропасти, выбирая свой путь.

Путь, на котором нет человека. 

Только символ власти. Ван.