Отзыв на дораму Прости, я люблю тебя

Классический образец корейской дорамы. Трагедия и слезовыжималка с раненой в голову дважды логикой. Но находит ценителей, несмотря на минусы, вопреки им. Ибо цепляет совершенно не этим.

Сценаристку постоянно заносит на ровном месте. Тщательно накручивается драматизм, страдания разгоняются до опасной для психики зрителя скорости. Это убойная смесь: брошенные дети, неизлечимые болезни, желание страшной мести, непостижимая жертвенность, и т.д. 

Но при всей искусственной нелогичности внешней стороны сценария, характеры и поступки персонажей имеют некую внутреннюю взаимосвязь. Героям веришь и проникаешься. Или - нет. Секрет лишь в этом.

Саундтрек прекрасен. Печальное фортепиано и пронзительная скрипка создают значительную часть очарования. 

Снежный цветок / Yuki no Hana - одна из любимых песен. 

Эффект от музыки превзошёл ожидания.

Дорама похожа на связанный вручную шарф из слегка колючей шерстяной пряжи, с торчащими кое-где нитями и узелками. Для одних это - дешёвая, грубоватая, безвкусная вещь. Для других - хэнд-мэйд, подарок с вложенной искренностью авторов. Шарфик выглядит непритязательно… но греет душу воспоминаниями о чём-то личном.

***** 

Нужно высчитать по звёздам верное время, чтобы не смотреть, а видеть. Впечатления оформляются в соответствии с глубиной проникновения: какие струны зацепит, такая мелодия и проявится. 

Куда вы готовы впустить Му Хёка, где позволите остаться? Можно и отказаться, и прогнать. Ему не привыкать.

Неглубокие следы на влажном песке уже готовы стереть безжалостные волны и ледяной ветер времени. Хотя бы скоро исчезающими буквами хочется высказать что-то неуловимое. Дрожащими пальцами на запотевшем зеркале написать текст в белом траурном тоне, россыпью снежных цветов. И разбавлять, пока не перестанет отдавать кровью из свежей раны. А когда приступ лихорадочной боли утихнет - нацепить привычный покер-фэйс и продолжать тихонько улыбаться в лицо бездушному миру.

Ветер нашептал мне, что видимая оболочка - замысловатые сплетения событий и поступков, проходящие через многие преломления взглядов - песок сквозь пальцы, а на ладони остаются неизменные линии истинных мотивов. А внутри всегда был только свет, настолько яркий, что ни один из ураганов равнодушия и бед не уничтожил эту невероятную любовь, способную отдать жизнь за предавшего и не принявшего. 

Любовь и смерть приходят без предупреждения. Настигая одновременно, ранят вдвойне мучительно. 

Убивает не любовь, а ее отсутствие. Страстное ожидание хоть капли искренней нежности. 

Убивает ненависть. Вынужденная ненависть, будто вполсилы, растущая из отчаянного желания быть нужным. Оттого и оборачивается месть благом для брата, открывая глаза и заставляя повзрослеть.

"Я нанёс удар Юнэ. Почему же ты истекаешь кровью?"

Му Хёк увидел в Ын Чхэ собственное отражение: неоцененные окружающими доброта и забота, ставящие счастье близких выше своего. И словно непостижимым образом чувствовал её боль половиной сердца.

Может, они были одним цветком неяркого оттенка в невидимом мире; едва живым, но ощутимо освещающим изнутри заледеневшие стёкла истерзанных душ?..

"Обними меня, как Юнэ, хоть раз… пожалей меня" - это лишь слова. Глаза его кричали о другом, когда, разрываясь от ревности и боли, с грустной улыбкой говорил о смерти. 

Он ведь далеко не Квазимодо, чтобы "за каплю воды, за одну каплю жалости заплатить всей своей жизнью" (с). Разве достоин он жалости?..

Так сложно сохранить слабый огонёк жизни под страшными ливнями бед, и сделать друг другу бесценные подарки - капли нежности, поступки вместо слов… и желание жить. Просто вместе молчать под первым чистым снегом, готовым укрыть их одним покрывалом хрустально-щемящей мелодии.

А эта почти мистическая связь с матерью, изменение отношения к ней?!

"Пошли ему жизнь, полную трудностей" - и тройная сила молитвы безумной материнской любви, внешне направленная на одного, по сути адресована и сбывается в судьбе старшего сына. 

Один в реальности получает всё; другой имеет израненное, но чистое сердце, что позволяет услышать истинное значение её слов. 

Все условности сценария можно простить только за сцену прощания с матерью.

Зритель изначально знает, куда ведёт путь Му Хёка, и пьёт этот горький яд мелкими глотками, медленно и мучительно, с прикосновениями ласки, но всё же… умирая все 16 серий. Чем ближе врата за предел (у страданий должен быть предел, правда?) - тем чувства ярче и острее, и пуля готова разорваться от нарастающего напряжения, и разнести душу на мелкие осколки.

Финал очень азиатский. И честный, что ли… для них обоих. 

... После долгого зависания зритель очнулся, всё ещё видя очертания печальных красивых глаз и загадочной усмешки, и может, даже не вслух, а взглядом прошептал: "прости, я…"

Я не скажу "прости". Нет сожалений, как не было слёз. За незабываемый шрам в душе - благодарю.

 Декабрь 2015 г.