Отзыв на дораму Персиковое дерево

Потрясающе.

Спасибо, Автор! 

И так я споткнулась об имя режиссёра и сценариста "Персикового дерева"- Гу Хе Сон.  Та самая Гу Хе Сон, которая всегда была для меня милой Гым Чан Ди  из "Цветочков после ягодок", создала собственный проект, на мой взгляд, очень высокого уровня, заставив нас посмотреть на мир глазами сиамских близнецов и прожить  вместе с ними часть их жизни .

Вообще, если бы не Гу Хе Сон, тема сиамских близнецов и их нелёгкой жизни скорее всего болталась бы у меня  где-то  между бульварной прессой и программами типа "Пусть говорят"и воспринималась бы скорее как зрелище (да, и такое в жизни случается, чур меня, чур)... Поверьте, то, что мы увидим здесь, не имеет с вышеперечисленным  ничего  общего.

Это  драма. История  двух   людей, запертых в одном теле, вынужденных быть созависимыми друг от друга. Если учесть стремление каждого в этом мире показать и доказать собственную индивидуальность, то делить что-то с кем-то представляется задачей не из простых. Нам сложно делить с кем-то свой дом. Что уж говорить о том, как это возможно делить своё тело. 

Во-первых, я бы посоветовала не отталкиваться от аннотации к этому фильму, так как она практически не отражает сути фильма и его основной идеи. 

Говорят, что у каждого человека в душе свое небо, солнце, море и спасательный круг…

В фильме  речь пойдёт именно об о спасательном круге для двух очень родных, похожих и непохожих одновременно  юношей, о спасательном круге  для их отца, который  день за днём был им  поддержкой и опорой. Я уверена: несомненно, фильм  станет для вас в некотором смысле шоком и заставит взглянуть другими глазами на свою жизнь.

 Итак, в один прекрасный (да, именно прекрасный) день у любящей друг друга пары рождается  необычный ребёнок. Понять, что детей реально двое и они разные, наверное, было возможно не сразу. Это стало испытанием для родителей. От первого принятия или непринятия  зависело многое. 

Персиковое дерево - как символ  зарождения и ожидания нового плода, новой жизни.

"Когда мы родились, мы были похожи на персик"( Сан-Хён).

Один ребёнок мог бы  вполне существовать автономно, другой, напротив, был абсолютно зависим  от брата и мог умереть в любой момент. Но бог не пожалел для них времени.  И  в двадцать они уже другие, но по-прежнему так же зависимые друг от друга братья - Дон-Хён и Сан-Хён. Если бы не система зеркал, они бы  даже не видели лиц друг друга.

"Я хотел признаться. В детстве мне нравилось, когда ты плакал, ведь, когда ты опускал голову, я мог видеть небо. Оно казалось мне бесконечным морем. Я вёл жизнь, которая заключалась в бесконечном следовании за тобой. Я не смог бы даже умереть, если бы захотел"( Сан-Хён).

Наверное, если бы у них были равные возможности, Сан-Хён мог бы стать поэтом. Он более тонкий и нежный, понимает и принимает  брата. Его душа истончена и источена бесконечным ожиданием, но он потрясающе стойко  и благодарно улыбается миру, как губка впитывая его в себя по капелькам, по лепесткам. Это ли не чудо!

В то время как Дон-Хён жаждет свободы. Ему не чужд бунтарский дух и тягостны мысли о  несправедливости жизни, которую он вынужден вести. В обычных обстоятельствах он мог быть обычным парнем, имеющим право на свою жизнь, вкусы и увлечения, парнем, который хочет вдохнуть жизнь полной грудью, не оглядываясь ни на кого.

  Отец   построил  для них свой маленький изолированный мир и тщательно оберегал своих детей. Он знал, что стоит его необычным детям попасть в поле зрения большого мира, их не пожалеют - разденут, разорвут в клочья, и оставят  после - использованным бульварным мусором вчерашней новости и  ЗРЕЛИЩА, щекочущего нервы обывателей. 

   У Дон-Хёна свой план знакомства с этим миром. Он пишет книгу о  себе и брате. Ему есть, что сказать. Он хочет, чтоб мир принял их так же, как они приняли его. Он хочет, чтоб люди  не видели в нём чудовища и в его брате тоже. Это в нашем-то мире, когда человека могут затравить из-за пары-тройки лишних килограмм!  Отец в этом плане куда дальновиднее, он долго присматривается  к девушке-иллюстратору, прежде чем познакомить их.

"Стоит один только раз посмотреть на человека как на чудовище и вы уже никогда не сможете смотреть на него иначе." 

Пак Сын-А

 Иммунитет, приобретённый за время проведённое с Дон-Хёном, дал ей возможность не отшатнуться впоследствии, отступив на пару шагов, не побояться вернуться обратно и стать  им тем самым спасательным кругом,  о котором я говорила в начале. 

1 час девять минут, американские горки  ухнули вниз, сорван занавес, её душа - тоже вниз. На мгновение ослепший от яркого света взгляд Сан-Хёна.     

Для меня девятая минута второго часа - в некотором роде шок. Там НЕТ ничего сверхъестественного, кроме  взгляда, от которого душа начинает звенеть, как медный таз. Глаза, в которые погружаешься,  столько в них честности и храбрости, отчаяния и надежды.

Я могу сказать, что эта работа вызывает во мне не только восхищение, но и своеобразную гордость.   Во-первых, КАК ЭТО сделано технически. Великолепно! 

И идеально исполненные роли.

Ли Чжун Хёк - отец в молодости. Начало. Когда не знаешь "как" и боишься "что". Столько всего  в нём было намешано.  Боль, страх, сострадание, усталость.. Ощущение, что человек на войне - лёгкая передышка и снова бой.

Чо Сын У - его работы для меня - визитная карточка качественного кино. Он, как скромный волшебник - пришёл, снял пыльное пальто  и... засиял! Я даже говорить про него спокойно не могу - спектр эмоций зашкаливает, и это при том, что слов у него в фильме всего-ничего. 

Рю Док Хван- видимо, неспроста был взят на эту роль. Он, как простой карандаш - тонкий, графично-холодный, дающий контраст и понимание, что время ожидания прошло, наступило время действия.

Чхве Иль Хва -  Отец. Просто  отец, поставленный перед выбором, который для него невозможен априори.

Нам Сан Ми - Прекрасно исполненная роль непоседливой, немного наивной, знающей почём фунт лиха девушки, способной видеть сердцем.

Когда-то удивительный Ларс Фон Триер снял "Танцующую в темноте". А Гу Хе Сон пришло на ум снять "Персиковое дерево". И тот и другой фильм ни на йоту не дали мне усомниться в таланте авторов. Будет болеть. Иначе - никак. Авторы - словно хирурги, обнажающие человеческую душу. Знаю, что послеоперационные рубцы  запускают процесс регенерации клеток. Так и здесь. Несомненно то, что они оставят рубцы в нас и запустят процесс регенерации наших душ.

Темнело. До нижних веток по-осеннему красного дерева у обочины уже не доходили лучи света. На землю опускался нежно-фиолетовый, как вино в бутылках, закат. Тёмной ночью, обратно, в самое сердце темноты, вернулась Она.

(Сан-Хён)