Отзыв на дораму Скандал в Сонгюнгване

Мини-сериал снят по бестселлеру 2007 года «Жизни студентов-конфуцианцев в Сонгюнгване» Чжун Ын-Голя (Jung Eun-gwol), не переведенному на языки, за исключением англоязычных фрагментов от фанатов. Это красивый, забавный и местами даже искренний гибрид трех мушкетеров с поттериадой, оттененный проблесками шекспировских сюжетов и конфуцианскими аналектами, писаными светом по воздуху древних храмов.

Действие происходит в конце 18 века, во времена династии Чосон; удивительным образом так же для моего слуха зовут прекрасную героиню второго плана – гейшу, точнее – кисэн, которой, в отличие от сериала и главного актерского состава, никаких призов почему-то не досталось. Встретить вменяемую женскую роль в южнокорейской дораме – редкость и тем ценно, а здесь их целых полторы: главная героиня прописана традиционно хуже мужских характеров, но что-то в ней все же есть. Мужские роли прекрасны, самобытны и трогательно дружатся в процессе, что, как мне кажется, обеспечило успех и американским Friends, и Sex in the City, и вообще – радует.

Sungkyunkwan Scandal взял бронзу на Нью-Йоркском международном кино- и телефестивале 2012 в номинации «мини-сериалы», уступив серебро «Солнцу в объятиях луны», и многие национальные призы за лучшие роли.

Сериал был внезапно куплен Японией чуть ли не до выпуска за безумные миллионы азиатских валют после новости о том, что станет теледебютом K-POP-айдола (бывают же другие айдолы, да?) Пак Ю-чана, который вместе с главной героиней Пак Мин-Ён и был признан «открытием года». Хотя и Ю А-Ин вполне бы мог – ведь дрался как летал, такой страдательный дракончик с яркими суицидальными тенденциями: не то самурай, ни то капоэйра в лохмотьях.

Впрочем, красота дорамы этим отнюдь не исчерпывается, ибо она несет в себе мысль, несколько. Что приятно. И исторические костюмы с ушками и прозрачными шляпами радуют, не говоря уже о кадрах горной реки из-под сосновой ветки на фоне древнего храма и прочих прекрасных туманностей. Вот только аудио-дорожка немного однообразна, сплошная любовь-любовь, совсем ничего не запомнилось из песен. Но даже любовь-любовь там далека от традиционной для южнокорейских дорам рабской покорности и имеет некоторую индивидуальность.

Больше всего мне понравился образ гейши, точнее – кисэн (актриса Ким Мин Со): что-то завораживающее в нем есть, и ясно видно, что индустрия K-POP-айдолов создана по образцу и подобию института японских гейш, и это удивительно и странно, а местами грустно и красиво, но впечатляет однозначно. Ну, и «волчонок» Сон Чжун Ки совершенно очарователен – я не так давно смотрю дорамы и думала, что южнокорейские актеры не умеют играть, пока его оборотня не увидела.

Сериал многослойный, что наравне с честностью/искренностью вроде как суть залог успеха художественного произведения. Конечно, есть там и любовь с традиционными треугольниками и «она схватил ему за руку и неоднократно спросил», но на чудном историко-политическом фоне, без идеологизированности совсем. Но фактически это – о равных правах и загадках родственных отношений в политических интригах, про веру в себя и дружбу, про честность и смелость, и гей-тема проходит легкой тенью по краю, ненавязчиво и пунктиром. А про Конфуция я теперь думаю, что был он редиской и с женщинами ему явно не везло – но не уверена, что именно это закладывалось в сюжет, хотя неудивительно, что христианство там так сильно распространилось в последние десятилетия, в Южной Корее, да.

В рецензиях, кажется, принято говорить о режиссерах и сценаристах. Ведь главный человек любого фильма – это режиссер, так?

Режиссер и сценарист - Ким Ён-шик  Вон-шок (Kim Won-seok) и Ким Тэ-И (Kim Tae-hee); вторая их совместная работа – музыкальный сериал MonStar – такого дивного впечатления не оставила, а оставила она впечатление брошенных сюжетных линий, многих недоговоренностей и нераскрытости тем, что очень жаль. Плохое в прекрасном то, что планка становится выше – когда обнаруживаешь, что южнокорейские актеры могут играть, а сценарий может быть осмысленным и интересным, а не только экзотичным фоном жизни чужой, иными средствами невидимой. И тогда невозможно уже смотреть эти плоские треугольные сюжеты про «путать любовь с насилием», сваянные наспех по одному шаблону, где словарный запас героини ограничивается хлопанием ресницами и одиозным «О? Дэ?» и обязательно кто-нибудь в кого-нибудь переодевается и полсериала думает, как связать себя вечными оковами страшного «Ты мне нравишься», и иного сюжета практически нет.

Каким же чудовищным должно быть представление о хороших отношениях, чтобы так бояться признаться в своих чувствах, интересно? Как японцы и особенно южные корейцы боятся. Или это я слишком далеко от подросткового возраста ушла, и им страшен просто отказ и насмешки над лучшими чувствами и прочей уязвимостью?

Из критического могу сказать только про музыки и слишком вафельный образ главного правителя. Азиатские критерии принятия решений труднодоступны мне и после десяти просмотренных дорам. Вот на черта уничтожать важный документ, спрашивается, только оттого, что его девушка нашла? Как будто в этой стране никто никогда не присваивал чужих лавров и святы авторские права нахождения древних рукописей – но ведь это же не так. Это настолько не так, что авторов южнокорейских песен невозможно найти со знанием одного английского. Так что же помешало императору обнародовать сие сокровище, кроме любви к уничтожению ценностей и сокрытию тайн, м? Странно мне это.